31 марта (2023) в рамках ХХ Международной конференции «Пространство арт-терапии: искусство восстановления психического здоровья в период войны» состоялась дискуссия на тему «Арт-терапия в работе с коллективной травмой».
Ведущая:
Елена Луценко, Национальная психологическая ассоциация, Арт-терапевтическая ассоциация.
Павел Горностай, д. пс. н., профессор, гл. н. с. Института социальной и политической психологии НАПН Украины, сертифицированный психодраматист и тренер психодрамы.
Доклад: «Искусство в преодолении коллективной травмы войны».
Спикеры:
Ниже представлены расширенные тезисы моего выступления по рассмотренным в ходе дискуссии вопросам.
Какие модели, методы и практики наиболее эффективны в работе с текущим кризисом и коллективной травмой? Соотношение индивидуального и коллективного в травматическом опыте?
Следует исходить из того, что любая травма представляет собой системный феномен. Тем более это касается коллективной травмы.
Коллективная травма затрагивает не одного человека, но группу, при этом члены группы не связаны родственными или дружескими узами. Это посторонние друг другу люди, которых связывает между собой опыт травмы.
Фактически речь идет о больших социальных группах, проживающих на той или иной территории и обладающих этнической либо гражданской общностью. Величина такой группы может быть очень разной, вплоть до большей части населения страны. При этом часть общества может не испытывать непосредственных угроз, но общность культурного опыта и единство территории, языковая среда, относительная социальная и географическая автономность обеспечивают распространение травматического опыта внутри общества. В силу естественной эмпатии к страданию людей, связанных общей культурной средой, происходит психологическое заражение той части общества, которая непосредственно не испытала угроз.
Коллективная травма – это генерализация или сумма индивидуального травматического опыта, распространенного на всю или на значительную часть общества. Она приобретает индивидуальную актуальность в силу принадлежности человека к данной социальной группе.
Системность коллективной травмы проявляется и в том, что она не имеет четких временных или пространственных параметров, что обеспечивает ее трансгенерационный и транстерриториальный потенциал. Носителем коллективной травмы выступает не отдельно взятый субъект, но социальная группа, которая во временном аспекте может включать в себя несколько поколений и история которой растягивается на десятилетия. Вместе с этим люди совместного травматического опыта в силу миграционных процессов могут оказываться на значительном удалении друг от друга, в разных странах и на разных континентах, что и обеспечивает экстерриториальность коллективной травмы – она не локальна, и в силу этого может распространять свое влияние на другие социальные группы и на другие страны.
Помимо гражданской или этнической принадлежности людей коллективной травмы связывает между собой общность травматического опыта. Опыт совместного восприятия и проживания различных по интенсивности угроз связывает посторонних людей в единый символический организм, внутри которого рождается интуитивное понимание природы и содержания того страдания и горя, которое испытывает другой человек или другая часть группы.
Коллективная травма затрагивает глубинные уровни психики человека, ставя под вопрос его экзистенциальный статус в качестве субъекта своей жизни и своего опыта, его право принадлежать к определенной социальной группе и право жить так, как он считает для себя возможным и нужным.
В основе коллективной травмы лежит подавление права на самоопределение и права на личную свободу.
В свое время Фрейд в работе «Тотем и табу» предложил понятие коллективной души. Мы можем допустить что именно она, являясь «внутренней», скрытой частью общества, обеспечивающей его целостность, подвергается травматическому воздействию и на ее уровне фиксируется опыт коллективной травмы. Поскольку коллективная душа имеет символическую природу, травматический опыт приводит к тому, что травмируется/искажается символическая структура:
В силу того, что травма является системным феноменом, мне представляется закономерным, что наиболее эффективными для коррекции ее последствий будут выступать системные методы терапии. Их специфика заключается в том, что они ориентированы на системную динамику человека. Это предполагает взаимосвязанность и взаимообусловленность между собой различных уровней структурной организации отдельно взятого человека, семьи, социальной группы и общества в целом.
Арт-терапия в определенных модальностях своего применения отвечает данными требованиям. Основным средством терапевтического воздействия здесь выступает художественный образ, имеющий символическую природу. Любой символический объект обладает в то же время системностью, поскольку в свернутом виде заключает в себе информацию о различных аспектах жизни человека, выражает множество связанных между собой значений, несет в себе потенциал психической энергии и смысла.
Ведущая:
Елена Луценко, Национальная психологическая ассоциация, Арт-терапевтическая ассоциация.
Павел Горностай, д. пс. н., профессор, гл. н. с. Института социальной и политической психологии НАПН Украины, сертифицированный психодраматист и тренер психодрамы.
Доклад: «Искусство в преодолении коллективной травмы войны».
Спикеры:
- Елена Вознесенская, к. пс. н., с. н. с. Института социальной и политической психологии НАПН Украины, президент Арт-терапевтической ассоциации.
- Натали Робело-Тимченко (Robelot-Timtchenko Nathalie), магистр экспрессивной арттерапии и клинического консультирования по вопросам психического здоровья (Lesley University Кембридж, Массачусетс, США), член Международной ассоциации экспрессивной арттерапии (IEATA) и Европейской Федерации арттерапии (EFAT).
- Вивьен Маркоу Спейзер (Vivien Marcow Speiser), PhD, LMHC, BC-DMT, почетная профессор танцевальной и экспрессивной терапии, со-директор Института искусств и здоровья при Университете Лесли, Кембридж, Массачусетс.
- Филипп Спейзер (Phillip Speiser), PhD, RDT/BC, педагог/терапевт по экспрессивной арт-терапии, драматерапевт, психодраматерапевт, директор Parkside Arts and Health Associates в Бостоне, штат Массачусетс.
- Андрей Старовойтов, к. пс. н., арт-терапевт, преподаватель и супервизор Восточноевропейской ассоциации арт-терапии (EEATA).
Ниже представлены расширенные тезисы моего выступления по рассмотренным в ходе дискуссии вопросам.
Какие модели, методы и практики наиболее эффективны в работе с текущим кризисом и коллективной травмой? Соотношение индивидуального и коллективного в травматическом опыте?
Следует исходить из того, что любая травма представляет собой системный феномен. Тем более это касается коллективной травмы.
Коллективная травма затрагивает не одного человека, но группу, при этом члены группы не связаны родственными или дружескими узами. Это посторонние друг другу люди, которых связывает между собой опыт травмы.
Фактически речь идет о больших социальных группах, проживающих на той или иной территории и обладающих этнической либо гражданской общностью. Величина такой группы может быть очень разной, вплоть до большей части населения страны. При этом часть общества может не испытывать непосредственных угроз, но общность культурного опыта и единство территории, языковая среда, относительная социальная и географическая автономность обеспечивают распространение травматического опыта внутри общества. В силу естественной эмпатии к страданию людей, связанных общей культурной средой, происходит психологическое заражение той части общества, которая непосредственно не испытала угроз.
Коллективная травма – это генерализация или сумма индивидуального травматического опыта, распространенного на всю или на значительную часть общества. Она приобретает индивидуальную актуальность в силу принадлежности человека к данной социальной группе.
Системность коллективной травмы проявляется и в том, что она не имеет четких временных или пространственных параметров, что обеспечивает ее трансгенерационный и транстерриториальный потенциал. Носителем коллективной травмы выступает не отдельно взятый субъект, но социальная группа, которая во временном аспекте может включать в себя несколько поколений и история которой растягивается на десятилетия. Вместе с этим люди совместного травматического опыта в силу миграционных процессов могут оказываться на значительном удалении друг от друга, в разных странах и на разных континентах, что и обеспечивает экстерриториальность коллективной травмы – она не локальна, и в силу этого может распространять свое влияние на другие социальные группы и на другие страны.
Помимо гражданской или этнической принадлежности людей коллективной травмы связывает между собой общность травматического опыта. Опыт совместного восприятия и проживания различных по интенсивности угроз связывает посторонних людей в единый символический организм, внутри которого рождается интуитивное понимание природы и содержания того страдания и горя, которое испытывает другой человек или другая часть группы.
Коллективная травма затрагивает глубинные уровни психики человека, ставя под вопрос его экзистенциальный статус в качестве субъекта своей жизни и своего опыта, его право принадлежать к определенной социальной группе и право жить так, как он считает для себя возможным и нужным.
В основе коллективной травмы лежит подавление права на самоопределение и права на личную свободу.
В свое время Фрейд в работе «Тотем и табу» предложил понятие коллективной души. Мы можем допустить что именно она, являясь «внутренней», скрытой частью общества, обеспечивающей его целостность, подвергается травматическому воздействию и на ее уровне фиксируется опыт коллективной травмы. Поскольку коллективная душа имеет символическую природу, травматический опыт приводит к тому, что травмируется/искажается символическая структура:
- коллективной души,
- семейной системы,
- индивидуальной души человека.
В силу того, что травма является системным феноменом, мне представляется закономерным, что наиболее эффективными для коррекции ее последствий будут выступать системные методы терапии. Их специфика заключается в том, что они ориентированы на системную динамику человека. Это предполагает взаимосвязанность и взаимообусловленность между собой различных уровней структурной организации отдельно взятого человека, семьи, социальной группы и общества в целом.
Арт-терапия в определенных модальностях своего применения отвечает данными требованиям. Основным средством терапевтического воздействия здесь выступает художественный образ, имеющий символическую природу. Любой символический объект обладает в то же время системностью, поскольку в свернутом виде заключает в себе информацию о различных аспектах жизни человека, выражает множество связанных между собой значений, несет в себе потенциал психической энергии и смысла.
Художественный образ – это символ, выступающий системным объектом, затрагивающим различные области и уровни психической реальности человека.
Душа человека организована символическими образами и значениями. Очевидна связанность художественного образа в его символических значениях, символической природы души человека и символической природы коллективной души.
Травмирующее воздействие на одном из этих уровней (образ – душа человека – коллективная душа) позволяет при определенных целенаправленных (терапевтических) усилиях достичь компенсаторных эффектов за счет потенциала любого другого уровня.
В чем ценность и эффективность экспрессивных техник и телесных практик при работе с коллективной травмой с разными группами населения и с обществом в целом (с детьми, опекунами, солдатами, беженцами и т. п.)?
Ценность экспрессивных методов, к числу которых относится и арт-терапия, заключается в их универсальности. Арт-терапия практически не имеет ограничений, ни по условиям применения, ни по характеру запроса. Она использует для работы любые средства с которыми можно творчески взаимодействовать и которые можно трансформировать. Арт-терапия возможна в любом возрасте, начиная с младенчества. При этом человек может быть в любом психическом статусе, если сохраняет в той или иной степени способность к произвольному движению.
Арт-терапия уникальна тем, что использует различные типы объектов для изменения состояния и представлений человека. Терапевтическим объектом может выступать любой, если он оказывает значимое влияние на сознание, чувства и поведение.
Арт-терапия – это единственная психотерапевтическая модальность, которая актуализирует ряд вопросов, которые почти незаметны в других направлениях:
• символизм,
• гармония,
• красота.
В применении к проблематике коллективной травмы, гармония, красота и символизм выступают значимыми категориями, способствующими преодолению деструктивного и дисгармоничного потенциала травмы.
В арт-терапии материальный объект выступает средством трансформации психического состояния отдельного человека или группы. Объект, чтобы обладать психотерапевтическим потенциалом, должен:
• иметь художественную выразительность,
• обладать символическим смыслом,
• связывать сознание и бессознательное,
• выражать/затрагивать индивидуальный и коллективный опыт.
Когда речь идет о восстановлении символической структуры коллективной души, разрушенной или деформированной в силу травматического опыта (социальные катастрофы, военные действия, эмиграция, потеря имущества, гибель или потеря близких), объектами восстановления (которые испытывают предельные нагрузки в ситуации травмы) выступают следующие: образ «Я», образ тела, образ семьи, образ дома, образ жизни, образ природы, образ страны.
Душа человека организована символическими образами и значениями. Очевидна связанность художественного образа в его символических значениях, символической природы души человека и символической природы коллективной души.
Травмирующее воздействие на одном из этих уровней (образ – душа человека – коллективная душа) позволяет при определенных целенаправленных (терапевтических) усилиях достичь компенсаторных эффектов за счет потенциала любого другого уровня.
В чем ценность и эффективность экспрессивных техник и телесных практик при работе с коллективной травмой с разными группами населения и с обществом в целом (с детьми, опекунами, солдатами, беженцами и т. п.)?
Ценность экспрессивных методов, к числу которых относится и арт-терапия, заключается в их универсальности. Арт-терапия практически не имеет ограничений, ни по условиям применения, ни по характеру запроса. Она использует для работы любые средства с которыми можно творчески взаимодействовать и которые можно трансформировать. Арт-терапия возможна в любом возрасте, начиная с младенчества. При этом человек может быть в любом психическом статусе, если сохраняет в той или иной степени способность к произвольному движению.
Арт-терапия уникальна тем, что использует различные типы объектов для изменения состояния и представлений человека. Терапевтическим объектом может выступать любой, если он оказывает значимое влияние на сознание, чувства и поведение.
Арт-терапия – это единственная психотерапевтическая модальность, которая актуализирует ряд вопросов, которые почти незаметны в других направлениях:
• символизм,
• гармония,
• красота.
В применении к проблематике коллективной травмы, гармония, красота и символизм выступают значимыми категориями, способствующими преодолению деструктивного и дисгармоничного потенциала травмы.
В арт-терапии материальный объект выступает средством трансформации психического состояния отдельного человека или группы. Объект, чтобы обладать психотерапевтическим потенциалом, должен:
• иметь художественную выразительность,
• обладать символическим смыслом,
• связывать сознание и бессознательное,
• выражать/затрагивать индивидуальный и коллективный опыт.
Когда речь идет о восстановлении символической структуры коллективной души, разрушенной или деформированной в силу травматического опыта (социальные катастрофы, военные действия, эмиграция, потеря имущества, гибель или потеря близких), объектами восстановления (которые испытывают предельные нагрузки в ситуации травмы) выступают следующие: образ «Я», образ тела, образ семьи, образ дома, образ жизни, образ природы, образ страны.
Именно в этих сферах происходит символизация и именно они создают символические опоры души.
Терапевтическая практика должна быть направлена на перестройку травматического опыта – рескриптинг с опорой на символические структуры и достраивание (ре-семиотизация) разрушенных или патологически трансформированных символических элементов души. Речь идет о душе отдельно взятого человека, как носителя коллективного опыта, о душе семьи и о коллективной душе.
Кто и где может работать с коллективной травмой (как в Украине, так и за границей)? Когда начинать работать с коллективной травмой, чтобы предотвратить ее трансгенерационное развитие?
Уникальность, при всей ее трагичности, нынешней ситуации заключается в том, континентальная война и социальный кризис европейской культуры в значительной мере трансформировали представления о психотерапии и особенностях ее практической реализации. Границы и условия психотерапии, то что всегда называлось «психотерапевтической рамкой» – в значительной мере расширились. Фактически психотерапия вышла из кабинетов, в которых мог быть обеспечен «терапевтический стандарт» и «условия сеттинга».
Если говорить предельно обобщенно – кто и где может работать с коллективной травмой, то ответ должен быть такой – любой человек и где угодно.
Для этого необходимо соблюдение минимальных требований:
1) человек должен обладать необходимыми базовыми знаниями об устройстве внутреннего мира и психической динамике,
2) и обладать чуткость к переживаниям другого.
Это минимальные «стартовые» условия для работы с индивидуальными травматическими состояниями другого. Каждый человек может реализовать функция (или роль) психотерапевта в силу своей естественной врожденной, свойственной природе человека, эмпатии.
Если говорить более строго, задачи коллективной терапии могут решаться теми специалистами, которые имеют отношение к искусству, СМИ и психологии:
В силу того, что все они взаимодействуют с символическим содержанием культуры и понимают «язык» символической коммуникации – именно тот язык на котором «говорит» индивидуальная и коллективная душа.
Где:
Что касается трансгенерационных эффектов, то все очень индивидуально. Как известно травма в значительной степени искажает представления о времени. В нынешней ситуации травма «обнулила» прошлое и сформировала сверхвариативность будущего.
Для многих открылись возможности, на которые они никогда не решились бы прежде. Вместе с невосполнимыми утратами, в своей тени коллективная травма скрывает ресурс возможности роста и изменений собственной жизни и жизни всего общества.
Трансгенерационные предпосылки уже сформировались, но получат ли они реализацию зависит от того, как люди и общество в целом распорядятся своим будущим и открывающимися возможностями.
Терапевтическая практика должна быть направлена на перестройку травматического опыта – рескриптинг с опорой на символические структуры и достраивание (ре-семиотизация) разрушенных или патологически трансформированных символических элементов души. Речь идет о душе отдельно взятого человека, как носителя коллективного опыта, о душе семьи и о коллективной душе.
Кто и где может работать с коллективной травмой (как в Украине, так и за границей)? Когда начинать работать с коллективной травмой, чтобы предотвратить ее трансгенерационное развитие?
Уникальность, при всей ее трагичности, нынешней ситуации заключается в том, континентальная война и социальный кризис европейской культуры в значительной мере трансформировали представления о психотерапии и особенностях ее практической реализации. Границы и условия психотерапии, то что всегда называлось «психотерапевтической рамкой» – в значительной мере расширились. Фактически психотерапия вышла из кабинетов, в которых мог быть обеспечен «терапевтический стандарт» и «условия сеттинга».
Если говорить предельно обобщенно – кто и где может работать с коллективной травмой, то ответ должен быть такой – любой человек и где угодно.
Для этого необходимо соблюдение минимальных требований:
1) человек должен обладать необходимыми базовыми знаниями об устройстве внутреннего мира и психической динамике,
2) и обладать чуткость к переживаниям другого.
Это минимальные «стартовые» условия для работы с индивидуальными травматическими состояниями другого. Каждый человек может реализовать функция (или роль) психотерапевта в силу своей естественной врожденной, свойственной природе человека, эмпатии.
Если говорить более строго, задачи коллективной терапии могут решаться теми специалистами, которые имеют отношение к искусству, СМИ и психологии:
- музыканты,
- художники,
- актеры,
- фотографы,
- журналисты,
- психологи,
- психотерапевты,
- психоаналитики.
В силу того, что все они взаимодействуют с символическим содержанием культуры и понимают «язык» символической коммуникации – именно тот язык на котором «говорит» индивидуальная и коллективная душа.
Где:
- концертный зал,
- музей,
- театр,
- арт-студия,
- терапевтический кабинет или зал,
- скамейка в парке,
- кухня в квартире друзей или в собственной квартире.
Что касается трансгенерационных эффектов, то все очень индивидуально. Как известно травма в значительной степени искажает представления о времени. В нынешней ситуации травма «обнулила» прошлое и сформировала сверхвариативность будущего.
Для многих открылись возможности, на которые они никогда не решились бы прежде. Вместе с невосполнимыми утратами, в своей тени коллективная травма скрывает ресурс возможности роста и изменений собственной жизни и жизни всего общества.
Трансгенерационные предпосылки уже сформировались, но получат ли они реализацию зависит от того, как люди и общество в целом распорядятся своим будущим и открывающимися возможностями.
